145 VEGAS Минск
сети некоего заговора; он вовлечет нас всех в западню - и когда я
крикну: "Пирит", - это окажется вовсе не Словом; и никто не поспешит на
помощь; зато сразу появится человек в черных перчатках, вооруженный
револьвером/гранатами/ядовитым газом.
На углу был кафетерий. В свете льющимся из окна, у края тротуара
копошилась вокруг разбитой колымаги кучка потасканных бродяг (в стиле
Тритона: на запястьях цепочки, на щеках - татуировки в виде шершня, у тех,
кому по карману - башмаки на высоких каблуках, кому они по карману).
Верхом на разнесенной вдребезги фаре сидела маленькая морфинистка, которую
я в тот вечер выставил из "Ледника".
Что-то толкнуло меня к ней.
- Эй!
Малышка посмотрела на меня из-под напоминающих помятую паклю волос,
глаза - сплошные зрачки.
- Ты уже знаешь новое Слово?
Почесав нос, расцарапанный уже до крови, она ответила:
- Пирит, - и хихикнула, - Совсем свежее, час как прикатили.
- Кто?
Она подумала.
- Ммм... парень, а ему... его парень, он только вернулся из
Нью-Йорка... а там... понимаешь, Певец по имени Ястреб...
Трое бродяжек поблизости с нами старались на меня не смотреть. Те,
кто подальше, позволили себе бросить пару косых взглядов.
- Да, - сказал я. - Большое спасибо.
Бритва Оккама, заодно с правдивой информацией о работе службы
безопасности, напрочь отсекает всякую паранойю. Пирит. При таком роде
занятий, как
146 Статьи о матрасах
ираются...
Я смотрел на Ястреба, - ведь очень редко выдается возможность видеть
с_л_у_ш_а_ю_щ_е_г_о_ певца. Он замер в немыслимой позе абсолютного
внимания; вены на шее набухли, ворот рубахи разошелся, приоткрыв края двух
шрамов. Быть может, я был единственным, кто это заметил.
А Эдна уже оставила бокал, заранее горделиво улыбалась; и Алексис,
хлопочущий у бара-автомата (гордости аристократических домов),
встрепенулся и, махнув рукой вырубил ток. Урчание оборвалось, сделав
тишину абсолютной - и лишь порыв ветерка (искусственного или настоящего -
трудно сказать) прошелестел по ветвям последним, робким и почти неуловимым
шепотком: "ш-ш!"
И возник Голос. А за ним, вместе с ним - второй. Льюис. Льюис и Энн.
Энн. И снова - дуэт. Началась Песня.
Певцы - это те, кому дано познать суть вещей и, познав, поведать о
ней незрячим, даже тем, кто слишком горд, чтобы слушать. Умение понять и
рассказать - вот, в сущности и все, что делает простого смертного Певцом.
Объяснить точнее, увы не могу. И никто не сможет - в этом я уверен...
Давным-давно, в Рио... восьмидесятишестилетний Эль Посадо увидел, как
рушится квартал небоскребов, прибежал на Авенида-дель-Соль и принялся
импровизировать стихами (что не так уж и трудно на богатом рифмами
португальском), слезы ручьями текли по запыленным щекам, а голос
совершенно не гармонировал с пальмами, зеленеющими на залитой солнцем
улице.
147 аксессуары для сна
м был
серый вечерний костюм и серый свитер с высоким воротом. Голова над
мясистым лицом была чисто выбрита.
- Мистер Кадуолитер-Эриксон? - Он протянул руку.
Я пожал ее: острые костяшки, обтянутые рыхлой кожей.
- А ваше имя мистер...
- Арти.
- Арти Ястреб. - Я старался не подать виду, что наскоро оцениваю его
серый наряд.
Он усмехнулся.
- Арти Ястреб. Вот именно. Я взял себе это имя, когда был моложе
нашего оставшегося внизу друга. По словам Алексиса, у вас есть... э-э-э...
кое-какие вещи, так сказать, не совсем ваши. Которые вам не принадлежат.
Я кивнул.
- Покажите мне их.
- Вам сказали, что...
Он оборвал меня:
- Ну же, дайте взглянуть.
С любезной улыбкой клерка он протянул руку. Я провел большим пальцем
по застежке высокого давления. Щелчок.
- Вы не скажете, - спросил я, глядя, разглядывая то, чем я обладал, -
как улаживаются дела с Особым отделом? Кажется, они мною заинтересовались.
Он поднял голову. Удивление постепенно сменилось спокойным
бесстрастием.
- Ну что вы, мистер Кадуолитер-Эриксон! - Кажется, он решил отбросить
всякие церемонии. - Надо иметь стабильный доход, это единственное, что вы
можете сделать.
- Если вы дадите за них настоящую цену, это будет не так-то просто.
- Могу себе представить. Конечно, я мог бы дать вам меньше денег...
Еще щелчок.
- ...или же, исключая такую возможность, вы могли бы поше
148 салон кровати
Те, кого она позвала, подошли поближе. Еще молодые, стройные, он -
смуглый, она - светленькая, очень гармонирующие друг с другом, непохожие,
но и похожие - как это бывает после пяти-семи лет счастливого брака. Лица
их заставляли вспомнить забытое: прозрачные реки, и непроглядный лес, и
ясную зарю тихого утра. Впрочем, разве не такими мы представляем Певцов?
(они были мужем и женой, и в Певцы их обоих произвели семь лет назад,
накануне свадьбы).
- Он все-таки с нами! - Эдна встала, вскинула руки и прогремела
фанфарным раскатом, - Ястреб, тут люди спорят о вещах, в которых совсем не
смыслят. Но ты-то на моей стороне?
- Миссис Сайлем, я вовсе не хотел... - голос из публики.
И тут руки ее картинно опали, пальцы разжались, глаза расширились.
- Вы!
- Я!
- О, дорогой мой, вот уж и не думала, что вас здесь встречу! Ведь уже
года два прошло?
Ах, Эдна... Был некогда вечер, длинный, как жизнь, и очень много
пива, и крохотный полутемный бар, абсолютно непохожий на "Вершину Башни",
мы сидели втроем - я, она и Ястреб.
- Но где же вы были?
- В основном на Марсе, - пожал плечами я. - Правду сказать, только
сегодня вернулся.
Говорить такие вещи в таком месте - одно удовольствие.
- Ястреб... вы двое... - (либо она забыла мое имя, либо помнила его
слишком хорошо, чтобы произносить вслух) - идите сюда, помогите мне
прикончить Алексисово пойло.
Алексис кротко улыбнулс
149 продажа матрасов
я над ним.
В луже крови ничком лежал маленький человек, которого я не видел два
года, - да, тот, что в свое время умел так выгодно избавляться от вещей,
мне не принадлежавших.
Прижимая к себе небезызвестный вам портфель, чтобы никого не задеть,
я проскочил между огнем и полымем. Увидев первого обыкновенного
полицейского, я старательно изобразил из себя прохожего, минуту назад
подошедшего узнать, в чем там дело.
Сработало.
Я свернул на Девятую авеню и за три шага перешел на не привлекающую
внимания, но быструю ходьбу...
- Эй, подожди! Да подожди же...
Я узнал голос (даже спустя два года такой голос трудно не узнать), но
не остановился.
- Постой! Подожди! Это же я, Ястреб!
И я остановился.
Его имя еще не упоминалось в этой истории; Мод имела в виду _т_о_г_о
Ястреба, афериста, мультимиллионера, который занимался своими махинациями
в той части Марса, где я еще не бывал (а он ох уж как крепко держит в
своих когтях все преступные делишки в системе), то есть совсем другого
человека.
Я отступил на три шага.
Мальчишеский смех:
- О, дружище! Видок у тебя, как будто только что тебе пришлось
поучаствовать вовсе не в том мероприятии, в котором бы хотелось.
- Ястреб? - спросил я тень.
Он был еще в том возрасте, когда за два года можно еще на дюйм-другой
подрасти.
- Ты все еще здесь бываешь? - спросил я.
- Иногда.
Это был изумительный мал
150 купить матрас Минск
мысль: "Как только я начну выглядеть
соответственно своим запросам, все это тут же закончится". Я до сих пор не
устаю удивляться тому, как он пользуется своей славой. Познакомившись с
Эдной Сайлем, я тут же поделился с ней своими соображениями по этому
поводу, и она так же простодушно ответила: "Но ведь на то мы и
избранные!")
В ярко-освещенном вагоне мы уселись на длинное сиденье: Ястреб сложил
руки на коленях и закинул ногу на ногу. Толпа пестро разодетых
бездельников шумела и тыкала в сторону Певца пальцами, стараясь, чтобы он
этого не заметил. Ястреб вообще на них не смотрел, а я старался, чтобы
никто не заметил, что я смотрю.
Что-то темное промелькнуло в окне.
Под вагоном загудело.
Накренилось.
Встряхнуло; мы выехали на поверхность.
Город примерял свои усыпанные блестками наряды и выбрасывал их за
деревья Форт-Трайона. Внезапно в окне напротив что-то засверкало.
Понеслись вихрем балки станции. Мы вышли на платформу. Моросил дождь.
Вывеска гласила:
СТАНЦИЯ "ДВЕНАДЦАТЬ БАШЕН".
- Знал бы, что буду не один, велел бы Алексу прислать за нами машину.
Я ведь не обещал ему что точно приду.
- А все-таки, удобно ли мне там появляться?
- Разве ты там не бывал до этого вместе со мной?
- Да, как-то раз было дело, - сказал я. - И все же, как по-твоему...
Он бросил на меня уничтожающий взгляд. Пожалуй, Спиннел в любом
случае будет стра
151 скидки на матрасы
выходит Хармони
К.Эвентайд, ростом ровно в шесть футов (один из фальшивых каблуков
треснул, вот и пришлось сунуть оба под кучу бумажных полотенец), шатен
(даже мой парикмахер точно не знает, какого цвета мои настоящие волосы),
ах, какой щеголеватый да как в ногу со временем, разодетый до такой
степени безвкусно, что... ах какой тонкий вкус, - одним словом, такой
человек, с которым не заговорил бы ни один Коммерсант. Сел в рейсовый
вертолет, курсирующий от порта до здания "Пан Американ" (Ага. На самом
деле. Пьяный), вышел из Центрального вокзала и потопал по Сорок второй в
сторону Восьмой авеню, сжимая в руке маленький портфельчик, разбухший от
обилия вещей, мне не принадлежащих.
Высеченный из света вечер.
Пересек пластиплексовую мостовую Великого Белого Пути, то есть
Бродвея, - как мне кажется, от всех этих ламп дневного света люди выглядят
неестественно, - миновал толпы людей, доставленных подъемниками из
подземки, под-подземки и под-под-под (в восемнадцать лет, в первую неделю
после тюрьмы, я здесь постоянно ошивался, промышляя содержимым чужих
карманов - но виртуозно, изысканно, изящно, так, что никто и не
заподозрил, что у него что-то потянули), пробился сквозь толпу хихикающих,
жующих сладкие липучки школьниц с яркими фонариками в волосах - все они
чувствовали себя крайне неловко в прозрачных синтетических блузках, носить
которые было только недавно вновь дозво
152 Каталог Вегас
лишь шрамы, паутиной
опутавшие худое тело.
- Застегнись, малыш. И прости, если я чего-нибудь не так сказал.
Его руки замерли, поднявшись к первой пуговице.
- Ты и вправду думаешь, что я мог сдать тебя копам?
- Застегнись.
Он застегнулся. Потом сказал:
- Уже ведь полночь! Эдна только сообщила мне Слово.
- Какое же?
- Агат.
Я кивнул.
Он застегнул воротник.
- О чем ты думаешь?
- О коровах.
- О коровах? - переспросил Ястреб. - При чем тут коровы?
- Ты был когда-нибудь на молочной ферме?
Он покачал головой.
- Для того чтобы получить побольше молока, коров держат практически в
бесчувственном состоянии. Корм дают внутривенно, из автоклава; питательная
смесь перекачивается по трубам, сначала большим, потом - поменьше и совсем
маленькие, пока не попадает ко всем этим высокоудойным полутрупам.
- Я видел. В журналах.
- Люди...
- ...коровы?
- Ты сообщил мне Слово. И теперь оно начнет перекачиваться и
разветвляться, когда я сообщу его другим, а те будут передавать его еще
дальше, пока завтра к полуночи...
- Пойду, меня ждет тот...
- Ястреб!
Он обернулся.
- Что?
- Ты считаешь, нет резона опасаться удара со стороны таинственных
сил, более умелых и жестоких, чем мы с тобой... Ладно, будь по-твоему. Но
ты еще не был свидетелем такого умопомрачительного исчезновения человека,
какое я намерен устроить, как только из