233 Матрацы фирмы Вегас
дцать четыре квадратные мили застывшего метана, и за это время
образовался метановый водоворот вдвое глубже земного Большого Каньона,
который застыл на века, когда температура упала до...
Люди уже двинулись дальше по коридору, когда я увидел, как она
улыбается. В тот день у меня были пушистые черные волосы и
темно-каштанового цвета кожа.
Признаюсь, я был слишком уверен в себе, и поэтому все время стоял
рядом с ней. Я даже вознамерился произвести на нее впечатление. Но вся моя
самоуверенность мигом улетучилась, когда она внезапно повернулась ко мне и
с каменным лицом произнесла:
- О! Вот так да! Это же Хамлет Калибан Энобарбус!
Глубоко укоренившиеся рефлексы слили на моем лице насупленные в
замешательстве брови и снисходительную улыбку. "Простите, но по-моему, вы
ошиблись"... Но этого я не сказал.
- Мод, - сказал я, - вы явились сообщить, что настал мой черед?
На ней была блуза в наплывах и разводах синего цвета с большой же
синей брошью на плече, откровенно стеклянной. И все же, оглядев разодетых
в пух прах туристов, я оценил, что она выделяется среди них куда меньше,
чем я.
- Нет, - ответила она. - Я в отпуске. Так же, как и вы.
- Серьезно? - Мы чуть отстали от толпы. - Не шутите?
- Особый отдел Земли, безусловно, сотрудничает с Особыми отделами
других миров, но официальных полномочный на Тритоне мы не имеем. И
поскольку вы явились сюда при де
234 спальни кровати
й план.
- Я борюсь с ними, - сказала Эдна. - И Ястреб. И Льюис, и Энн. В
конечном счете, вам остается довериться нам. - И голос ее обрел властную
высоту, доступную лишь Певцам.
И тут ткань беседы рассек смех Ястреба.
Мы обернулись.
Он сидел у живой изгороди, поджав ноги.
- Смотрите... - шепнул он, глядя на Льюиса и Энн. Она, тоненькая и
светловолосая, и он, смуглый и очень высокий, замерли, закрыв глаза,
трепеща от волнения (губы Льюиса разомкнулись).
- Боже, - прошептал кто-то, кому не мешало бы и помолчать, - они же
собираются...
Я смотрел на Ястреба, - ведь очень редко выдается возможность видеть
с_л_у_ш_а_ю_щ_е_г_о_ певца. Он замер в немыслимой позе абсолютного
внимания; вены на шее набухли, ворот рубахи разошелся, приоткрыв края двух
шрамов. Быть может, я был единственным, кто это заметил.
А Эдна уже оставила бокал, заранее горделиво улыбалась; и Алексис,
хлопочущий у бара-автомата (гордости аристократических домов),
встрепенулся и, махнув рукой вырубил ток. Урчание оборвалось, сделав
тишину абсолютной - и лишь порыв ветерка (искусственного или настоящего -
трудно сказать) прошелестел по ветвям последним, робким и почти неуловимым
шепотком: "ш-ш!"
И возник Голос. А за ним, вместе с ним - второй. Льюис. Льюис и Энн.
Энн. И снова - дуэт. Началась Песня.
Певцы - это те, кому дано познать суть вещей и, познав, поведать о
ней незрячим, даже тем, кто
235 Матрацы фирмы Вегас
спиной, в причудливом павильоне, украшенном с восточным
великолепием (и с разноцветной мандалой на потолке), танцевали люди. Арти
толкнул меня на кнопку, закрывающую двери; потом бросил на меня странный
взгляд.
Я лишь вздохнул и окончательно освободился от маски Клема.
- Наверху полиция? - задал неуместно банальный вопрос тот Ястреб.
- Похоже, Арти, - сказал я, застегивая брюки, - дело обстоит именно
так. - Кабина неслась все быстрее. - А вы, судя по виду, расстроены не
меньше Алекса.
Я стащил смокинг, вывернул его рукава наизнанку, свободной рукой
сорвал с груди крахмальную белую манишку с черной бабочкой и запихнул ее в
портфель с остальными манишками; вывернув смокинг до конца, я надел
добротный серый пиджак "в елочку", принадлежащий Ховарду Калвину
Эвингстону. Ховард (как и Хэнк) рыжеволосый (но не такой кудрявый).
Когда я стащил с головы лысину Клемента и встряхнул волосами, Арти
поднял свои неповторимые брови.
- Кажется, при вас уже нет тех громоздких вещиц?
- О них уже позаботились, - резко ответил он. - С ними все в порядке.
- Арти, - сказал я, настраивая голос на вселяющий чувство
уверенности, искренний баритон Ховарда, - наверное, только из-за моего
беззастенчивого самомнения я вдруг решил, что все эти полицейские
Регулярной службы прибыли сюда по мою душу...
Арти просто зарычал:
- Попадись им в руки заодно и я, они особенно не огор
236 максимальный комфорт во время сна
шифоновых складках ее
сари.
И тут лифт резко остановился. Когда дверь открылась, на мне еще
оставалось пол-лица Храбрейшего Клемента.
Весь в сером, с предельно мрачной физиономией, в лифт ворвался тот
Ястреб. За его спиной, в причудливом павильоне, украшенном с восточным
великолепием (и с разноцветной мандалой на потолке), танцевали люди. Арти
толкнул меня на кнопку, закрывающую двери; потом бросил на меня странный
взгляд.
Я лишь вздохнул и окончательно освободился от маски Клема.
- Наверху полиция? - задал неуместно банальный вопрос тот Ястреб.
- Похоже, Арти, - сказал я, застегивая брюки, - дело обстоит именно
так. - Кабина неслась все быстрее. - А вы, судя по виду, расстроены не
меньше Алекса.
Я стащил смокинг, вывернул его рукава наизнанку, свободной рукой
сорвал с груди крахмальную белую манишку с черной бабочкой и запихнул ее в
портфель с остальными манишками; вывернув смокинг до конца, я надел
добротный серый пиджак "в елочку", принадлежащий Ховарду Калвину
Эвингстону. Ховард (как и Хэнк) рыжеволосый (но не такой кудрявый).
Когда я стащил с головы лысину Клемента и встряхнул волосами, Арти
поднял свои неповторимые брови.
- Кажется, при вас уже нет тех громоздких вещиц?
- О них уже позаботились, - резко ответил он. - С ними все в порядке.
- Арти, - сказал я, настраивая голос на вселяющий чувство
уверенности, искренний баритон Ховарда, -
237 купить матрас
о; мы выехали на поверхность.
Город примерял свои усыпанные блестками наряды и выбрасывал их за
деревья Форт-Трайона. Внезапно в окне напротив что-то засверкало.
Понеслись вихрем балки станции. Мы вышли на платформу. Моросил дождь.
Вывеска гласила:
СТАНЦИЯ "ДВЕНАДЦАТЬ БАШЕН".
- Знал бы, что буду не один, велел бы Алексу прислать за нами машину.
Я ведь не обещал ему что точно приду.
- А все-таки, удобно ли мне там появляться?
- Разве ты там не бывал до этого вместе со мной?
- Да, как-то раз было дело, - сказал я. - И все же, как по-твоему...
Он бросил на меня уничтожающий взгляд. Пожалуй, Спиннел в любом
случае будет страшно рад Ястребу, притащи тот с собой хоть целую шайку
настоящих чумазых бродяг, - Певцы славятся подобными проделками. Одним
приличным вором больше, одним меньше - Спиннел все равно будет оставаться
в тени. С одной стороны в город врезались скалы. Слева, за воротами, к
первым башням подступали сады. Двенадцать громадных роскошных небоскребов
угрожающе тянулись к низким облакам.
- Ястреб, Певец, - представился Ястреб в микрофон на воротах.
Л_я_з_г_, тик-тик-тик, _л_я_з_г_. Мы пошли по тропинке, ведущей к
нескончаемым стеклянным дверям.
Компания мужчин и женщин в вечерних туалетах выходила нам навстречу.
Они завидели нас издали, три ряда дверей - не помеха. И я заметил, с каким
презрением они разглядывают непонятно как пробравшегося сюда бе
238 аксессуары для сна
перчатках, вооруженный
револьвером/гранатами/ядовитым газом.
На углу был кафетерий. В свете льющимся из окна, у края тротуара
копошилась вокруг разбитой колымаги кучка потасканных бродяг (в стиле
Тритона: на запястьях цепочки, на щеках - татуировки в виде шершня, у тех,
кому по карману - башмаки на высоких каблуках, кому они по карману).
Верхом на разнесенной вдребезги фаре сидела маленькая морфинистка, которую
я в тот вечер выставил из "Ледника".
Что-то толкнуло меня к ней.
- Эй!
Малышка посмотрела на меня из-под напоминающих помятую паклю волос,
глаза - сплошные зрачки.
- Ты уже знаешь новое Слово?
Почесав нос, расцарапанный уже до крови, она ответила:
- Пирит, - и хихикнула, - Совсем свежее, час как прикатили.
- Кто?
Она подумала.
- Ммм... парень, а ему... его парень, он только вернулся из
Нью-Йорка... а там... понимаешь, Певец по имени Ястреб...
Трое бродяжек поблизости с нами старались на меня не смотреть. Те,
кто подальше, позволили себе бросить пару косых взглядов.
- Да, - сказал я. - Большое спасибо.
Бритва Оккама, заодно с правдивой информацией о работе службы
безопасности, напрочь отсекает всякую паранойю. Пирит. При таком роде
занятий, как у меня, паранойя - всего лишь профессиональное заболевание.
Во всяком случае, не сомневаюсь, что Арти (равно как и Мод) подвержен ей
не меньше моего.
Лампы над входом в "Ледник" уже п
239 http://matras.by/news.html
- Ястреб!
Он обернулся.
- Что?
- Ты считаешь, нет резона опасаться удара со стороны таинственных
сил, более умелых и жестоких, чем мы с тобой... Ладно, будь по-твоему. Но
ты еще не был свидетелем такого умопомрачительного исчезновения человека,
какое я намерен устроить, как только избавлюсь от этого хлама.
Лоб Ястреба пересекли тоненькие морщинки.
- Ты уверен, что раньше я ничего подобного не видел?
- По правде говоря, совсем не уверен. - Я уже улыбался.
- Ага! - произнес Ястреб и издал звук, который был очень похож на
смех, но смехом не был. - Пойду приведу того Ястреба.
Он скрылся среди деревьев.
Я бросил взгляд вверх, на обрывки лунного света в листве.
И посмотрел вниз, на свой портфель.
Аккуратно обходя камни, ко мне поднимался - тот Ястреб. На нем был
серый вечерний костюм и серый свитер с высоким воротом. Голова над
мясистым лицом была чисто выбрита.
- Мистер Кадуолитер-Эриксон? - Он протянул руку.
Я пожал ее: острые костяшки, обтянутые рыхлой кожей.
- А ваше имя мистер...
- Арти.
- Арти Ястреб. - Я старался не подать виду, что наскоро оцениваю его
серый наряд.
Он усмехнулся.
- Арти Ястреб. Вот именно. Я взял себе это имя, когда был моложе
нашего оставшегося внизу друга. По словам Алексиса, у вас есть... э-э-э...
кое-какие вещи, так сказать, не совсем ваши. Которые вам не принадлежат.
Я кивнул.
- Покажите мне их.
240 выбрать матрас
евзлюбил, что при виде выданного в
приюте, _о_ф_и_ц_и_а_л_ь_н_о_г_о_ на вид, _д_о_к_у_м_е_н_т_а_ тут же
определил в работники. Так вот и получилось, что мы с ним вдвоем
управлялись с его молочной фермой, а точнее с тринадцатью тысячами
тремястами шестидесятью двумя пегими коровами гернзейской породы, которые
только и делали, что беспробудно спали в своих нержавеющих гробах.
Питательный раствор с наркотиками в виде розовой жидкости (липкая дрянь,
руки потом не отмыть) они принимали через прозрачные пластиковые провода,
моцион получали с помощью электровибраторов, от которых мускулы тряслись
мелкой дрожью, но просыпаться и не думали. А молочко-то знай текло себе в
нержавеющие цистерны. Ну да ладно. И как-то днем (когда я, как Крестьянин
с Мотыгой, стоял средь полей и лугов, обессилевший от трех часов
каторжного труда, и сквозь пелену усталости созерцал организацию
вселенной) во мне созрело Решение. А рассуждал я так: раз на Земле, на
Марсе и спутниках все забито народом и всем прочим, то наверняка там
найдется что-нибудь получше этих вот, окружающих меня красот. Почему бы не
отхватить себе немного.
Короче, прихватил я пару Папашиных кредитных карточек, один из его
вертолетов и бутылку белого джина, собственноручно изготовленного этим
старым хрычом, и отправился в путь. Пытался ли кто-нибудь из вас посадить
угнанный вертолет на крышу здания "Пан Американ", в пьяном-т
